Оставшись один, Самсонов некоторое время лежал неподвижно, закрыв глаза, затем, взглянув на тумбочку, брезгливо смахнул на пол принесенные Коноваловым цветы и снова взял газету.
Еще раз внимательно перечитав заметку о «покушении на крупного бизнесмена», Самсонов нахмурился. Да, благодаря Терехову, устроившему его перевод в эту больницу, журналистам пришлось довольствоваться туманными фразами вроде «местонахождение и состояние пострадавшего неизвестны», но спасет ли его это? День, два, неделя – сколько ему осталось ждать неизбежной пули? А вдруг уже сейчас, в эту самую минуту, он находится под прицелом снайпера?
Вздрогнув от этой мысли, Самсонов машинально вжался головой в подушку и, протянув руку, выключил ночник.
Бежать? Но куда? И… зачем?.. Самсонов внезапно подумал, что его жизнь в последние несколько месяцев была лишь призраком, обманом, что он лгал самому себе, пытаясь вырваться, освободиться из цепких объятий смерти, выбравшей его. Нет, хватит! Он потерял все, расстался, рассчитался со всеми – он готов!..
Самсонов вдруг почувствовал удивительное спокойствие, восхитительную легкость во всем теле, показавшемся ему вдруг мягким и невесомым. Он улыбался, он прощался с этим миром, прощался с его грязными городами, с шумными улицами, магазинами, кинотеатрами, ресторанами, душными офисами, высотными домами, бесконечными дорогами, садами и полями, прощался с лицами, знакомыми и нет, с бескрайним морем лиц, улыбающихся и печальных, удивленных, задумчивых, испуганных, мечтательных, рассеянных, растерянных, озадаченных, одинаково бессмысленных, одинаково ненужных ему, одинаково чужих. Покой, наконец-то он обретет покой, покой и тишину…
Шум в коридоре вывел его из забытья. Прислушавшись, Самсонов различил два голоса, мужской и женский, причем женский явно одерживал победу.
Несколько секунд спустя Самсонов услышал робкий стук, и в дверь просунулась голова молодого паренька из его службы охраны:
– Глеб Юрьевич, тут какая-то женщина… очень хочет вас видеть…
– Какая еще женщина? – раздосадованный, Самсонов нахмурился.
– Ну, э-э-э… симпатичная! – глупо ухмыльнулся охранник. – То есть, я хотел сказать, молодая… Только странная какая-то: говорит, что она ваш преподаватель английского или что-то в этом роде…
Лара!.. На мгновение внутри Самсонова все сжалось, в горле пересохло, и он почувствовал легкое головокружение. Но что она здесь делает? Как она нашла его? Нет! Нет, ему нельзя видеть ее сейчас, нельзя! Нет… Лара!.. Впрочем… впрочем, разве это уже что-нибудь изменит? Разве это остановит неизбежное? Все кончено, уже нет ничего, нет этого грязного мира, нет в нем его, Самсонова, и Лары, ее тоже нет. Уже нет…
– Глеб Юрьевич… – осторожно позвал охранник.
– Да… Пусть войдет, – вздохнул Самсонов.
Дверь закрылась, но через несколько секунд отворилась вновь, пропустив в полутьму палаты полосу света, в которой показалась Лара.
– Справа на стене выключатель, – равнодушно заметил Самсонов.
Лампы под потолком вспыхнули, ослепив его, и он зажмурился, а открыв глаза, вздрогнул, пораженный.
Лара!.. Она стояла прямо перед ним, свежая, молодая, красивая, и эта красота острым лезвием полоснула по сердцу Самсонова.
Легкий румянец на ее щеках, боль в ее глазах – он и не подозревал, что это его собственная боль, – все в ней, Ларе, дышало жизнью, от которой он уже отказался, и его тело сопротивлялось этому дыханию жизни лихорадочной дрожью.
– Как ты нашла меня? – усилием воли Самсонов взял себя в руки.
– Я… – Лара поставила на пол большую спортивную сумку, которую держала в руке. – Я беспокоилась, – она была взволнована, слегка сбивалась. – В газете было написано, что в вас стреляли… Я… беспокоилась. Как вы себя чувствуете?
– Как ты нашла меня? – чуть повысив голос, повторил Самсонов.
– Ваш друг… – поколебавшись, ответила Лара. – Он мне все рассказал, – помолчав, тихо добавила она.
Терехов? Но это на него не похоже…
– Что – все? – недоверчиво уставился на нее Самсонов.
Вместо ответа Лара подошла вплотную к кровати и взяла правую руку Самсонова, покоившуюся на простынях, в свои ладони.
Самсонов закусил губу, почувствовав сквозь поселившийся в нем холод смерти нежное, живое тепло от пальцев Лары… Нет! Ему нельзя, нет… Для него уже все кончено, он уже мертв, а она, она должна жить, должна найти свое счастье и сделать счастливым кого-то еще, кого-то другого… Да, для него уже все кончено, но у нее, у нее ведь еще все впереди, у нее все только начинается!..
– Уходи! – прошептал Самсонов, отдернув руку.
Испуганно глядя на него, Лара не двигалась с места.
– Уходи! – твердо повторил он.
– Нет! – Лара замотала головой. – Нет… я… я не хочу… Я не уйду!..
– Ты что, со своим английским русского языка уже не понимаешь совсем? – взорвался Самсонов. – Посмотри сюда, посмотри на меня: перед тобой труп, мертвец, меня нет уже, понимаешь ты? Для меня уже все закончилось, пойми ты это наконец. Уходи!
Губы Лары задрожали, и она поспешно спрятала лицо в ладони.
Самсонову стало не по себе. Но так все же будет лучше для нее. Она сейчас уйдет, он не сомневался, все женщины уходят, когда их прогоняют, хотя большинство из них потом возвращается. Но даже если она вернется, его к тому времени уже не станет, он был уверен в этом.
Голос Лары, неожиданно твердый и решительный, прервал его размышления:
– Я никуда не уйду!
Самсонов удивленно посмотрел на нее, на ее бледное лицо, и увидел в ее глазах блеск отчаяния.
– Я никуда не уйду… – повторила Лара, – без тебя!
Прошло несколько секунд, прежде чем он осознал, что именно так его поразило в ее словах: она впервые назвала его на «ты». А Лара тем временем продолжала:
– Здесь, в сумке, одежда. Ты сейчас оденешься, и мы выйдем отсюда через черный ход, охраннику дадим денег, чтобы он помалкивал, поедем прямо в аэропорт, сядем в самолет – билеты уже куплены… – Она вновь взяла его за руку. – Пойми, ничего не кончено, для нас все только начинается!..
Самсонов не отнял руки. Ошеломленный, он глядел в глаза Лары, живые, большие, в ее красивые глаза. Внезапно он осознал, что он, Самсонов, всю свою жизнь управлявший людьми, словно марионетками, теперь находится полностью во власти этих удивительных глаз, новой жизнью наполняющих его охладевшую плоть.
И он вдруг почувствовал, что эта женщина – ее длинные темные волосы, горячие глаза, красивые полные губы, ее восхитительное тело, которым он снова желал обладать, и ее преданное ему сердце, – эта женщина в одно мгновенье перечеркнула все его прошлое, шагнув в его настоящее, стала его будущим.
– Господи, какая же ты у меня красивая! – прошептал Самсонов… |
Сайт Синтона
Расписание тренингов
Или, скорее, телечитателей. 
Глава из повести. Написана давно. Я уже пишу совсем по-другому. И эту повесть, наверное, уже не буду ни переделывать, ни показывать кому бы то ни было. И все же что-то в этом было... 