Я обещала рассказать про Москву.
Наверное, для того чтобы оценить перемены в ней, нужно видеть её редко. Это как со старым знакомым - если видеться часто, вроде ничего не меняется. А если встретились после долгого перерыва, замечаешь - постарел, полысел... Или наоборот - прекрасно выглядит, бодр и остроумен, чего раньше не наблюдалось.
Вот и Москва. Похорошела, помолодела, подобрела.
Самое первое удивившее меня открытие - в моём доме живут очень вежливые люди.
До переезда в Питер я прожила в этом доме двенадцать лет. За те неполных пять, что меня не было, многое изменилось. Люди вроде те же - большинство знакомые лица, - а ведут себя совсем иначе.
В лифт заходишь - здороваются. Даже те, с кем видимся впервые.
Домофон открыли - держат дверь, даже если ты ещё далеко от ступенек.
Причём, малыши лет по пять-семь тоже дверь держат. Я им - "спасибо", они - "пожалуйста!" И улыбаются.
Чудеса, да и только.
В первый же день встретила возле дома соседку снизу. Поздоровалась. А она - "ой, ой, ой! Неужели это вы?"
Минут десять стояли, болтали как старые подружки - при том, что наше с ней знакомство состоялось когда-то на почве потопа. Который я ей устроила.
Потом на автобусной остановке подсела ко мне бабулька. Явно с желанием пообщаться. Ну, думаю, сейчас начнётся - всё плохо, правительство на мыло, молодёжь уродская, пенсионерам жизни нет...
Не тут-то было! Бабушка начала мне рассказывать, как она счастлива!!! Посетовала только на то, что не может передать внукам право бесплатного проезда - сама-то не путешествует, а льготы пропадают. Рассказала про войну, про то как была медсестрой, раненых спасала. Я ей сказала спасибо. А она так легко кивнула, - "пожалуйста".
Оказалось - ей 82 года. А выглядит максимум на 70.
Потом я много ездила по местам, с детства знакомым. Крутила головой. Огромные дома выросли, красивые малоэтажные кварталы. Чисто, ухожено. Непривычно.
В метро стало намного меньше попрошаек, вагонных торговцев.
На улицах ни разу не видела бомжей и прочих упитых вусмерть персонажей.
Может, просто повезло?
Помню, лет десять назад иду по Смоленке. Дождь. Под водосточной трубой возле смоленского гастронома лежит тело. Мужское. Лет сорока пяти. Приличное такое тело. В костюме, в очках, при галстуке. Подмышкой портфель зажамши. Не иначе, из МИДа вышло.
И улыбается блаженно. Ему из трубы на физиономию вода хлещет - видимо, приятно, прохладненько.
А теперь даже на остановках никто не лежит. Странно как-то.
Стало много китайцев. Или корейцев? А может, японцев.
На Киевской, как и прежде - столпотворение разношёрстной брутальной публики. Броуновское движение орущей, плюющейся полупьяной толпы.
Неприятно поразили дети. В особенности в тот день, когда меня угораздило попасть в зоопарк. Там оказался день открытых дверей, и в зоопарке носились стада явно не юных натуралистов.
Такого количества мата на квадратный метр я не встречала никогда прежде. При том, что родилась и выросла непосредственно над недобро знаменитым арбатским магазином "Решётка", так что лексикон пьяных грузчиков впитала, можно сказать, с молоком матери.
Но в целом Москва стала светлее. Чище, спокойнее. Добрее. Терпеливее. Сильнее.
Увереннее в себе - отсюда и сила.
Раньше - помните - популярны были сатирические темы о грубости и чёрствости чиновников. И неспроста.
Сейчас всё мягче как-то стало. Вежливее. "Спасибо!" - "Пожалуйста."
Пять часов отстояла в очереди на телефонном узле. Люди в обморок падают. А к окошку подходят - вежливые.
Очередь в БТИ (кто через это прошёл, понимает, о чём я). Вновь прибывшие записываются, заполняют бумаги и начинают помогать следующим по списку. Всё тихо, чинно, уважительно.
Одна дамочка предпенсионного возраста вдруг взбрыкнула - показалось ей, что у неё украли паспорт и кошелёк. Очереди, конечно, неприятно. Ведь никто не брал, а всех подозревают. Но искали тихо, с достоинством. Без лишних эмоций.
Пропажа обнаружилась в сумочке нервной дамы. Ну, посмеялись. Тихонько так.
Не удержался только один агент по недвижимости. У него большая пачка справок была заготовлена. Он в особенности при делах. И как представилась возможность, кольнул-таки мимоходом, чтобы другие слышали. - "У вас тридцать седьмой номер, за шизофреничкой".
- А, спасибо!
- Пожалуйста.
В апрельские солнечные выходные поехала я в гости к подруге, в Одинцово. От Киевской на шикарном автобусе, по умытому, нарядному Кутузовскому проспекту.
Как и прежде, бесконечный поток машин. Всё те же Дорогомиловка, театр Куклачёва, художественный салон, Триумфальная арка.
Но теперь всё сияет. Бородинская панорама сверкнула невообразимым зеркальным небоскрёбом. И вместо натужно пыхтящих ржавых жигулёнков под окнами автобуса проносятся блестящие Настоящие Машины. Среди которых обычны "Ягуары" и "Бентли", и шестидверные колбасы-лимузины уже никого не удивляют.
А в салоне автобуса, у мамы на коленках - чтоб выше было - сидит дошколёнок в красной кепочке, синей майке и зелёных штанишках.
Сосредоточенно кусает мороженое и смотрит в окно.
- Мам, смотри! Пожарная машина проехала!!!
И я понимаю,
что мне в общем-то очень нравится этот миг между прошлым и будущим.
И в общем-то,
всё, как и раньше. |
Сайт Синтона
Расписание тренингов
