...Так что меня не лови на муки совести. Я знаю, что если ей не давать себя грызть, она помрет от голода. У нас вообще свобода совести: хочешь — имей совесть, хочешь — не имей. К тому же мешок денег лучше, чем два мешка совести...
Он слушал, смотрел внимательно. Когда я запнулся, сказал поощряюще: — Еще, еще...
— Совесть, — огрызнулся я, — это хорошая штука, когда есть у других. Даже самое сильное угрызение совести легко преодолевается самым слабым усилием воли. Совесть — это роскошь, от которой трудно отказаться. Завидую тем, у кого есть на это силы. Чем совесть чище, тем выше ее продажная стоимость. Совесть меня не гложет — я ей не по зубам!
Он кивал, мне показалось, что морда святого становится все довольнее, умолк и спросил с подозрением: — Что не так? — А еще можешь? — Да сколько угодно, — рявкнул я. — Получи:
совесть не орган — болеть не может. Лучше убить совесть, чем умереть самому. На свете нет печальней повести, чем жизнь, прожитая по совести... Совесть у нас чиста — мы ею не пользуемся!..
ну что, схавал? Плазменная фигура заколыхалась, как при звездной буре, лицо двигалось, наконец я увидел огромные огненные глаза, заполненные жаром сверхновых. — Великолепно! Бесподобно!.. Каких же высот достигли в твоих землях нравственно-этические поиски, что родились такие замечательные перлы приобщения к высшим ценностям христианства... через отрицание! Я спросил обалдело: — Э-э... приобщение?.. Через отрицание? Да это просто стеб! Тупой стеб придурков! — Нет, — возразил он мощно, —
равнодушный человек вообще не вспоминает о совести, о нравственности, он просто живет... как животное. А такое яростное отрицание нравственных норм просто кричит, что человек в конфликте с миром, где легче жить без совести, безуспешно пытается сам жить по грязным законам, усердно убеждает себя, что жить без совести нужно, жить без совести проще... |