Терроризм – социальное явление, или...

QUOTE

Кажется, мы пришли к мнению о том, что терроризм невыгоден прямо ни тем, кого большинство считает террористами, ни тем, против кого он направлен.

Не совсем так. Терроризм не выгоден тем, против кого он направлен. Терроризм очень не выгоден тем, за кого, якобы, сражаются террористы. Но терроризм очень выгоден самим террористам, потому что

Терроризм - это бизнес

И бизнес весьма денежный. Например, последний скандал, связанный с отцом современного терроризма Ясиром Арафатом - расследование французскими властями того, откуда на счёт его жены поступили 11.5 миллионов долларов. Сумма не астрономическая, но, согласись, весомая. А это лишь один платёж. Всего же состояние Арафата оценивается, по мнению израильских аналитиков, девятизначной суммой в долларах. Другие руководители террористических организаций и полевые командиры AFAIK тоже не бедствуют. Разумеется, как в любом бизнесе, рядовым исполнителям достаются "синяки да шишки", зато руководство получает "пирожки да пышки" - спонсоры регулярно вкладывают сотни миллионов долларов и евро в поддержку их организаций, и лишь часть этих денег достаётся рядовому составу.

А вот цитата из выступления Юлии Латыниной, экономического обозревателя "Эхо Москвы", дамы неглупой и информированной:

QUOTE

Александр из Екатеринбурга: \"Вы знаете, кто и как финансирует теракты в России?\" Станислава из Нижегородской области: \"Скажите пожалуйста, теракты в нашей стране происходят накануне выборов президента – это является повышением рейтинга на президентских выборах на волне патриотизма, особенно вспоминаются взрывы домов в первую президентскую кампанию и неудачный подрыв дома в Рязани?\"   Я, честно говоря, могу предполагать, кто и как финансирует теракты в России, и почему они случаются. По двум причинам. Первая это то, что теракты для Чечни - это их бизнес. Так же, например, как это бизнес в Палестине – палестинцы получают каждый год по миллиарду евро от Евросоюза. И в Чечне, и в Палестине власть, влияние и деньги имеют люди, которые без терактов не будут иметь ни власти, ни влияния, ни денег. Почему чеченцы взрывают дома? Потому же, почему норманны грабили Южную Англию. В данном случае всё просто, и не надо искать никаких подоплек, типа предположения, что дома взрываются для повышения рейтинга Путина - хотя бы просто потому, что Путин не нуждается в повышении рейтинга. Но не менее чудовищным мне представляются и утверждения президентской стороны, что теракты финансируются в Тель-Авиве, Лондоне и Вашингтоне. Забыли ещё упомянуть, что теракты финансируются олигархами на деньги, сокрытые от налогов. Вторая причина такая. С террористами сложно бороться. Это как с гангреной - с ней сложно бороться даже в чистой операционной. Ну, а если операционная расположена в хлеву, если медперсонал давно повыкрутил все лампочки, если хирург думает не о том, как оперировать пациента, а о том, чтобы отрезать ему руку вместе с золотыми часами, то риск гангрены резко возрастает. Президент Путин пришёл к власти, обещая замочить террористов в сортире. Оказалось, что это сложно, поэтому сделали вид, что террористов нет, сказали, что в Чечне мир и посадили президента Кадырова, который может обеспечить 109% голосов за \"Единую Россию\" в Чечне, но не может обеспечить контроль ситуации, потому что этого в Чечне не может обеспечить никто, потому что Чечню контролирует любой автоматчик, и радиус его контроля совпадает с дальнодействием его автомата. Поэтому и происходят теракты. А российские силовики, вместо того, чтобы заниматься своей прямой задачей, то есть предотвращением терактов, занимаются более важными, более интересными задачами – например, потрошат ЮКОС. Из-за этого теракты будут происходить в России, к сожалению, чаще, чем в Израиле. Правительство борется с терактами как с пробками на дорогах - только лично для себя. То есть, если в Москве на дорогах пробки, - считает власть, - значит, надо остановить всех и ехать по встречной полосе. Если в Москве теракты, значит, надо усилить охрану власти. И я думаю, что невозможно бороться с терактами, если мы не признаем того факта, что в Чечне идет война, что мы воюем с Чечней, как Израиль воюет с арабами. И если мы проиграем, это будет страшно. Генералы этой войны заняты чем? Они торгуют керосином, оружием, они возбуждают уголовные дела против ЮКОСА и \"Билайна\". А рядовые этой войны это мы, и мы ездим в метро.

Кроме того, террористические организации часто связаны с наркотиками - либо сами их производят и продают (опиум был одним из основных источников прибыли для талибов, существенная часть доходов "Хизбаллы" поступает от огромных плантаций опиумного мака и конопли в долине Бекаа, латиноамериканские террористические организации зачастую являются одновременно и наркокартелями либо подразделениями наркокартелей), либо обеспечивают наркоторговцам силовое прикрытие и каналы для перевозки за долю в прибыли.

QUOTE

А вот кто платит деньги за терроризм, и главное – зачем он платит?

Отвечу так:

Терроризм - это инструмент

Чей? Тех самых спонсоров. Разумеется, обычно террористы декларируют, что они занимаются террором ради каких-то униженных и оскорблённых - чеченцев, палестинцев, ирландцев, тамильцев... Но на самом деле те, ради кого якобы действуют террористы, первыми же от последствий терроризма и страдают. Как вы полагаете, нужна ли чеченцам война на их территории, продолжающаяся уже много лет, унесшая множество жизней, разрушившая экономику республики? Сильно сомневаюсь. Тогда, может быть, палестинские арабы довольны тем, что из-за терроризма в их автономии умерла туристическая отрасль, заморожены совместные промышленные проекты, сотни тысяч человек лишились работы, дети голодают, а самой уважаемой и денежной стала профессия бандита? Тоже не верю. И точно так же сомневаюсь в том, что ирландцы сильно выиграли от действий IRA или что баски благодарны ETA.

Зато кому-то такое положение дел весьма выгодно. Я слабо знаком с тонкостями российской политики, но полагаю, что хороший аналитик без труда сможет назвать тех, кому выгодна непрекращающаяся война в Чечне. Что касается Ближнего Востока - позволю себе привести несколько соображений. Во-первых, когда ситуация на Ближнем Востоке нестабильна - растут и цены на нефть, и, насколько мне известно, объёмы закупок. А когда ситуация стабилизируется - падают. Связано ли с этим то, что Саудовская Аравия переводит сотни миллионов долларов Арафату? Вероятно, да. Во-вторых, Израиль - страна, очень привлекательная для туристов. Но после разгула терроризма в 2000-м году в турагентстве вам скорее предложат поездку в Египет, чем в Израиль (хотя, право слово, у вас куда больше шансов стать жертвой пьяного водителя в Москве, чем жертвой террориста в Израиле). Связано ли с этим то, что из Египта в Газу доставляют оружие и взрывчатку? Вероятно, да. Есть и другие причины, но их пришлось бы объяснять слишком долго. Если брать Латинскую Америку, то в общем понятно, что наркобароны совершенно не заинтересованы в политической и экономической стабильности в странах, где они действуют, зато более чем заинтересованы иметь карманную армию. И т.д. и т.п.

Ещё одна причина, по которой террористы являются очень выгодным инструментом - их использование снимает с нанимателя ответственность за их действия. У тебя есть наёмная армия, ты можешь натравить её на врага, и при этом ты формально не отвечаешь за то, что происходит. Это чертовски удобно для тех, кто не хочет явно показать, что он замешан в ведении боевых действий, потому что ему это невыгодно или потому, что он боится ответной реакции. Например, если Израиль предпринимает какие-то действия против арабов, ответственным за эти действия неизбежно оказывается руководство Израиля. Но вот когда палестинские бомбисты взрывают автобус или школьную дискотеку, Арафат разводит руками и говорит: "Это всё гадкие террористы. Я за их действия не отвечаю". Аналогично "не отвечают" за действия "Хизбаллы" ни Сирия, ни Иран. Аналогично не отвечают за взрывы в Москве чеченские политики, аналогично саудовцы открещиваются от бин Ладена и разрушения WTC и т.д. и т.п. Поэтому тем, кому может понадобиться в какой-то момент задействовать убийц-отморозков, не вызывая огонь на себя, с высокой вероятностью будут террористов прикармливать.

Ну и, наконец, не станем забывать про религиозных фанатиков. Каждый из них сам по себе много не даст - но когда "имя им - легион", суммы выходят внушительные. А когда эти фанатики становятся в какой-то стране значимой политической силой (скажем, как в Иране или как в некоторых европейских странах), они могут уже и правительству диктовать свои условия - на кого наехать и кого поддержать.

Такие вот пирожки.

Вольный журнались ты великолепно описал как появляется терроризм. Возможно так и есть. Но какая у него конечноая цель? Т.е. что хотят получить те кто владеет деньгами и отправляет людей на смерть? Если они хотят мира то терроризм исчезнет когда страны договорятся о мире.

QUOTE

Вольный журнались ты великолепно описал как появляется терроризм. Возможно так и есть. Но какая у него конечноая цель? Т.е. что хотят получить те кто владеет деньгами и отправляет людей на смерть?

Соглашусь с Латыниной - они хотят власти и денег. Неромантично, цинично - зато реалистично.

QUOTE

Если они хотят мира то терроризм исчезнет когда страны договорятся о мире.

Вспомни историю.

Израиль - в начале 90-х подписаны протоколы о намерениях с палестинскими арабами, Рабин и Перес с израильской стороны и Арафат с палестинской делят между собой Нобелевскую премию мира, евреи принимаются бурно дружить с палестинцами, возникают совместные деловые и культурные проекты, расцветает экономика ПА, в неё вливаются деньги со всего мира, израильтяне с детьми ездят в ПА на выходные... В это же время Арафат, взявший на себя обязательство бороться с террором, втихаря вербует бойцов в свою организацию, лихорадочно закупает взрывчатку и оружие, включая РПГ, ПЗРК, миномёты и даже лёгкую бронетехнику, занимается интенсивной исламизацией ПА, раскручивает маховик антиизраильской и антисемитской пропаганды на палестинском ТВ, радио, в прессе, в Интернете и даже в школах и детских садах. В 2000-м году проходят мирные переговоры в Кэмп-Дэвиде, премьер-министр Израиля предлагает Арафату поддержать создание палестинского государства и даже готов отдать ему половину Иерусалима (я не знаю, с чем это сравнить - даже если бы Путин решил отдать Москву чеченцам или если бы Сталин в 41-м предложил Гитлеру взять себе Украину, Белоруссию и Москву с Ленинградом, это было бы не такой тяжёлой уступкой). В ответ Арафат выдвигает заведомо невыполнимые требования, переговоры сорваны, а спустя буквально несколько дней начинают взрываться автобусы, жилые кварталы Иерусалима оказывается под обстрелом, ездить по дорогам становится опасно, поскольку они простреливаются снайперами... Очевидно, что всё это было подготовлено заранее и в нужный момент кто-то просто дал отмашку. Тебе не кажется, что стремление к миру выглядит не так?

Чечня - я далёк от России, но мне смутно помнится, что там был достигнут относительный мир, а спустя несколько месяцев боевики из Чечни вторглись в Абхазию (так, кажется, обстояло дело?) и всё закрутилось по новой. Опять же, тебе не кажется, что люди, которые заварили эту кашу, стремились вовсе не к миру?

Информацию по Ирландии, Испании, Турции можешь поискать сам. Насколько я помню, везде соблюдается тот же принцип - террористы говорят о мире, но действуют для того, чтобы развязать войну. Что вполне логично - кому в мирное время нужны люди, поднаторевшие главным образом в убийствах? А вот во время смуты они в цене. Что им выгоднее?

Не совсем понял от куда деньги Тем кто набирает обучает и пр.. Они получают деньги сверху за работу, за обучение. А кто и за что платит верху. Т.е. каким образом становится выгодно спонсирование террактов. Должен же быть некий механизм? Т.е. кто то вкладывает огромные деньги явно расчитывает как то вернуть деньги. Как?

QUOTE

А кто и за что платит верху. Т.е. каким образом становится выгодно спонсирование террактов. Должен же быть некий механизм? Т.е. кто то вкладывает огромные деньги явно расчитывает как то вернуть деньги. Как?

Прочитай ещё раз первую тему на этой странице. http://www.syntone.ru/forum/viewtopic.php?...p?p=12488#12488

Из неё следует что спонсоры получают выгоду от роста цен на нефть. Так? А какой смысл делать терракты в Росии?

Меня вот какой вопрос волнует...

Известно, что любая коммуникация - это результат взаимодействия двух (в простейшем варианте) сторон. Кроме того, результатом коммуникации является та реакция, которую она вызывает. Терроризм можно тоже считать своего рода коммуникацией.

Вот взорвалось метро, в том вагоне оказался мой хороший друг. Нету друга. Можно говорить, что "мы, рядовые граждане" в этом не виноваты и т.д. И все же... что-то настораживает меня в этой позиции "мирных невинных граждан". В Питере, например, тоже есть метро и граждане, но их почему-то не взрывают. И в Киеве... И дай им Бог долгой спокойной жизни. А в Москве взрывают. Здесь другие "мирные жители"?!

ИМХО, другие. Мои друзья из Владивостока позвонили и поволновались как мои дела "это же совсем рядом", а для меня, до недавнего времени, и для многих знакомых это было как на другой планете. И давний взрыв на Тульской... И взорванные дома... И переход на Пушкинской...

Почему взрывают именно нас? У кого есть соображения и мысли на эту тему, кроме того, что Москва - столица, президент близко, очень интересно - пишите.

Кстати, у кого была ссылка на форум наших идейных противников, киньте на личку, please.

Спрашивается, не потому ли существует терроризм, что он есть способ отреагирования в форме насилия на сферу социального?

Самое поразительное в событиях, подобных тому, что произошло на стадионе "Эйзель" в Брюсселе в 1985 году ,(Тридцать девять человек погибло, более 400 было ранено во время массовых беспорядков, спровоцированных английскими фанатами на стадионе "Эйзель" (Брюссель, Бельгия) за час до начала финального матча на Кубок европейских чемпионов между "Ливерпулем" и "Ювентусом" в 1985 г. Со стадиона велась прямая телетрансляция, и телезрители во всем мире стали свидетелями этой трагедии) - не насилие per se, но то, как телевидение придало этому насилию всемирное обращение в процессе, превратившемся в пародию на самого себя.

"Как такое варварство возможно в конце двадцатого века?" - ложный вопрос. Мы имеем дело не с атавистическим возрождением насилия какого-то архаического типа. В прежние времена насилие творилось с большим энтузиазмом и было более сакральным, чем сегодня. Сегодняшнее насилие, насилие производимое нашей гипермодерностью, - это террор. Симулякр насилия, возникающий не столько из страстей, сколько из телевизионного экрана, - насилие, заключенное в самой природе образов. Насилие потенциально существует в пустоте экрана, в провале, которую экран открывает в нашей психической вселенной. Это до такой степени правда, что находиться в общественном месте, в котором установлен телевизор, не рекомендуется - принимая во внимание высокую вероятность того, что само его присутствие может вызвать вспышку насилия. Ведь медиа всегда появляются на сцене заранее - еще до того, как начнутся насилие и террор. Это как раз то, что делает терроризм особенно современной формой - намного современней, чем "объективные" причины терроризма, которыми мы стремимся его объяснить, - политические, социологические или психологические подходы просто не в состоянии описать события этого порядка.

Другой заслуживающий внимания аспект таких инцидентов - это то, что они в некоторой степени ожидаемы. Мы все, как заговорщики, предвкушающие фатальный исход, даже если бываем шокированны, когда он происходит. Брюссельскую полицию критиковали за то, что она не сумела предотвратить вспышку насилия на стадионе "Эйзель", но то, от чего не сможет защитить никакая полиция, - это своего рода mass appeal, притягательность, которой характеризуется терроризм.

Подобные происшествия представляют собой внезапную кристаллизацию скрытого насилия. Это не конфронтации между враждебными силами, не столкновение антагонистических страстей, но продукт вялых и индифферентных сил (одной из которых является инертная телевизионная аудитория). Насилие футбольных хулиганов - это обостренная индифферентность, получающая резонанс только потому, что она основана на летальной кристаллизации, о которой мы говорим. Такое насилие - не столько событие, сколько эксплозивная форма, предполагаемая отсутствием событий. Или, скорее, имплозивная форма - ведь в данном случае происходит направленный внутрь себя взрыв политического вакуума (а не недовольства какой-либо конкретной группы людей), молчания истории, подвергшейся вытеснению на уровень индивидуальной психологии, и индифферентности и молчания всех и каждого. Следовательно, мы имеем дело не с иррациональными эпизодами в жизни нашего общества, но с чем-то, что находится в полном соответствии с тем прыжком в пустоту, которое общество торопится совершить.

Здесь работает еще одна логика - логика обмена ролями: зрители (английские фанаты - в данном случае) превращают себя в действующих лиц; принимая роль протагонистов (игроков) перед объективами телекамер, они изобретают свое собственное представление (которое, признаться, увлекательней официально объявленного). Не это ли в точности и ожидается от современного зрителя? Разве не предполагается, что он должен оставить свою зрительскую инертность и включиться в действие? Не это ли лейтмотив всей нашей культуры социального участия? Любопытно, что как раз при таких событиях актуализируется вся современная гиперсоциальность партисипативного многообразия - вопреки ее собственным же стараниям. Сокрушайтесь об этом сколько угодно, но это факт: то, что в результате рок-концерта оказались сломанными две сотни кресел, есть знак успеха. В какой точке участие заходит за грань и его становится черезчур много? Ответ (не принимаемый самим дискурсом участия) следующий: "хорошее" участие заканчивается там, где начинаются знаки участия. Конечно, дело не всегда принимает такой оборот.

Римляне вели себя достаточно честно, когда устраивали представления подобного рода - со зверями и гладиаторами - среди бела дня. Если бы у нас была такая возможность, мы со всех ног кинулись бы на подобный спектакль, по ходу дела осуждая его по моральным соображениям. (Последние, однако, не мешают нам распространять эти спектакли по всему миру как жвачку для телеаудитории - несколько минут из фильма о событиях на стадионе "Эйзель" были самыми показываемыми телеэпизодами года.) Даже Олимпиада 1984 года в Лос-Анджелесе была превращена в гигантский парад, всемирное шоу, которое, как и берлинские игры 1936 года, прошло в атмосфере терроризма, созданной потребностью власти поиграть своими мускулами. В результате всемирный спортивный праздник был превращен в стратегию Холодной войны, а олимпийские идеалы подвергнуты полному извращению. Оторванный от своих основополагающих принципов, спорт может быть поставлен на службу любым целям - как демонстрация престижа или насилия он превращается (по терминологии Roger Caillois) из игры, основанной на соревновании и представительности, в игру цирковую, основанную на головокружительных трюках.

Политика тоже несвободна от этой тенденции. За трагедией на стадионе "Эйзель" стоит разновидность государственного терроризма. Об этом не говорится в ходе тщательно продуманных действий (ЦРУ, Израиль, Иран и т.д.). Это потому, что дело касается намеренного следования драконовской политике провокаций по отношению к гражданам собственной страны, касается попыток погрузить целые сектора населения в отчаяние, довести их до грани самоубийства. Все это - часть политики некоторых современных государств. Миссис Тэтчер успешно уничтожила шахтеров, благодаря такой вот расчетливой кровожадности - шахтеры кончили тем, что дискредитировали сами себя в глазах общества. Ту же стратегию она использовала против безработного хулиганья: сама превратила их в коммандос, а потом выслала из страны. Тэтчер, конечно, осуждала их, но их жестокость и жестокость, которую она демонстрирует, применяя данную ей власть, - одно и то же. Подобную ликвидационную политику, более или менее насильственную в своем применении, все государства оправдывается криками о кризисе. Они неизбежно влекут за собой экстренные меры сродни только что описанным выше, которые представляют собой просто развернутый на 180 градусов результат терроризма, которому Государство никоим образом не противостоит.

Когда государства уже не в состоянии атаковать и уничтожать друг друга, они почти автоматически берутся за свои народы, свои собственные территории; начинается нечто вроде разновидности гражданской войны или междоусобного конфликта между Государством и его естественным референтом. Не это ли, на самом деле, есть предназначение всякого знака, всякого означения и всякого репрезентативного агента - отменить свой естественный референт?

Определенно, это неизбежный результат в политике, факт, о котором догадываются (хотя и смутно) и представители, и представляемые. Мы все макиавелианцы, не отдавая себе в этом отчета, - по причине неясного осознания того, что репрезентация - это не более чем диалектическая фикция, скрывающая смертельную дуэль между двумя сторонами, и что она мобилизует волю к власти и волю к уничтожению другого, которое может закончиться уничтожением самой себя через добровольное рабство: вся власть состоит из Гегемонии Принца и Холокоста Народа.

Проблема сегодня не в представленности народа и не в его законном господине. Эта политическая конфигурация открыла путь дискуссии, в которой не осталось вопроса об общественном договоре: трансполитический спор между агентом, ориентированным на тоталитарную самозацикленность, с одной стороны, - и сардоническими или непокорными, агностическими или инфантильными массами, с другой (массы, которые больше не разговаривают, хоть и болтают без умолку). Это ипохондрическое состояние тела, разрушающего собственные органы. Власти - Государства - собрались уничтожить свои собственные города, земли, свое существо, самих себя с неистовством, сравнимым только с неистовством, с которым они когда-то уничтожали своих врагов.

В отсутствие оригинальной политической стратегии (которая вряд ли уже возможна) и ввиду невозможности рационального управления сферой социального Государство становится десоциализированным. Оно более не функционирует на основе политической воли, но - вместо этого - на основе запугивания и индифферентности. Это - трансполитическая реальность за спиной всей официальной политики: циничная склонность к устранению всего социального. Футбольные хулиганы - это просто наиболее экстремальное проявление такого стечения политических обстоятельств, - они доводят участие до его трагического предела, одновременно бросая вызов Государству, которое отвечает им насилием и ликвидацией. И в этом отношении оно ничем не отличается от террористов. Причина, по которой такие тактики настолько завораживают нас, если оставить в стороне моральную подоплеку, заключается в том, что они конституируют парадоксально актуальную модель, зеркальный образ нашего собственного исчезновения как политического общества, - исчезновение, которое "политические" псевдособытия всячески стараются закамуфлировать.

Другой недавний эпизод дополняет события на стадионе "Эйзель": в сентябре 1987 г. в Мадриде в рамках Европейского кубка матч между "Реалом" и "Наполи" состоялся ночью на абсолютно пустом стадионе без единого зрителя - это было дисциплинарное взыскание, наложенное на "Реал" Международной федерацией за недостойное поведение его болельщиков в одну из предыдущих игр. Тысячи фанатов осаждали стадион, но ни один не попал внутрь. Матч можно было смотреть только по телевизору.

Подобный запрет ничего не может сделать с шовинистическими страстями, окружающими футбол, но он является прекрасным примером террористического гиперреализма нашего мира, мира, в котором "реальные" события происходят в вакууме, вне каких-либо контекстов, наблюдаемые только издалека, по телевизору. Здесь мы имеем разновидность хирургически точной прототипизации событий нашего будущего: события столь малые, что они могли бы и вообще не происходить, - и их максимальное увеличение на наших экранах. Никто из нас напрямую не испытает их действительного хода, но каждый из нас получит их образ. Чистое событие, другими словами, событие, лишенное какого-либо референта в природе и готовое к замене синтетическими образами.

Этот фантомный футбольный матч, очевидно, нужно рассматривать в связи с игрой на стадионе "Эйзель", когда действительное событие - футбол - было в который раз затменено намного более драматической формой насилия. Всегда есть опасность, что возникнет подобный переход, что зрители могут перестать быть зрителями и примут роли жертв и убийц, что спорт перестанет быть спортом и будет трансформирован в терроризм. Потому-то от общественности и следует избавиться, и тогда событие станет целиком и полностью телевизионным по своей природе. Любой реальный референт должен исчезнуть, чтобы событие могло стать приемлемым для ментального экрана телевидения.

Политические события сами по себе разворачиваются, в некотором смысле, на пустом стадионе (пустая форма репрезентации), откуда настоящая публика удалена из-за ее потенциально слишком живых реакций и откуда не доносится ничего, кроме телевизионного сигнала (изображения, статистика, результаты опросов). Политика все еще работает, даже увлекает нас, но незаметно все начинает функционировать так, как будто какая-то Международная Политическая Федерация приостановила действие общественности на неопределенный период и вывела ее со всех стадионов, дабы она не мешала объективному проведению матча. Такова наша современная трансполитическая арена: прозрачная форма публичного пространства, из которой изъяты все действующие лица, - и чистая форма события, из которого изъяты все страсти.

ИМХО, в терроризме, как явлении, некорректно деления на террористов и тех, с кем они борются. Есть деление на тех, КТО пугает и тех, КОГО пугают. И, соответственно, выгоду стоит искать для тех КТО пугает.

Об этом я немного подробнее напишу чуть позже. :kiss: Цейтнот. :redface:

Мое мнение в опросе не перечислено.

Терроризм это когда захватываются заложики и выдвигаются финансовые требования или иные, личного плана.

А политический терроризм, когда в ответ на военные действия в какой-то стране ее защитники взрывают, что могут, на территории противника, то это не терроризм, а война.

Конечно, очень мило, когда МЫ разбомбили что-то в ходе военной операции, а ОНИ ответили серией террористических актов, но, ИМХО, это как-то уже не тянет на объективность и адекватность.

Точно также я не верю в очевидно демонстративные разрушения чего-нибудь без выдвижения каких-либо требований. В то, что правительство не донесло их до народа - верю. А в то, что демонстрация была проведена молча - не верю.

Поэтому все разрушения, что происходят а территории воюющей страны, без финансово-манипуляционных требований, ну, за редкими исключениями, я не стал бы относить к терроризму. Равно как и к хулиганству. Война это.

QUOTE

Точно также я не верю в очевидно демонстративные разрушения чего-нибудь без выдвижения каких-либо требований. В то, что правительство не донесло их до народа - верю.

Крысолов, будь реалистом. Даже в советские годы, когда контроль за СМИ был 100%, информация просачивалась - из-за бугра, через "голоса" и т.п. ("А потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си"). А сейчас - Интернет, сотня телеканалов по спутнику, десятки радиостанций, 5 тысяч журналов и газет издаётся в одной Москве... Если бы хотели донести что-то до широких масс - никакое правительство этому помешать бы не смогло.

QUOTE

Крысолов, будь реалистом.

Я вполне себе реалист. И знаю, как трудно распространить информацию, которая народу неинтересна, а властям и СМИ так вообще противна.

QUOTE

QUOTE Крысолов, будь реалистом. Я вполне себе реалист. И знаю, как трудно распространить информацию, которая народу неинтересна, а властям и СМИ так вообще противна.

Поверь мне как в некотором роде профессионалу: в день терракта и пару дней за ним любая информация, с этим террактом связанная, является "горячей" и народу интересна. Особенно в стране, где терракты ещё не стали чем-то повседневным и привычным. А уж если какое-нибудь СМИ сообщит, что получило видеокассету с прощальной речью смертника, записанной перед террактом, и что в этой речи упоминаются причины терракта, невыполненные требования и т.п. - об этом будет говорить если не пол-России, то уж пол-Москвы точно.

Я, в общем, тоже в некотором роде профессионал, хотя, наверное, не такой профессиональный, как ты. Но в СМИ работать приходилось. ИМХО никакое СМИ не выпустит инфморацию, противоречащую его политике, какой бы горячей она ни была. А даже если и не проиворечит, то сначала они подумают, что будет важнее, коммерческая выгода или узкополотические (в пределах СМИ) проблемы от дерганья за хвост кого не надо.

Если хочешь - давай пари. Изготовим запись с предсмертным признанием, а ты после следующего теракта попробуешь ее распространить.

QUOTE

Точно также я не верю в очевидно демонстративные разрушения чего-нибудь без выдвижения каких-либо требований. В то, что правительство не донесло их до народа - верю. А в то, что демонстрация была проведена молча - не верю.

Крысолов, мысль интересная. Допустим, что были требования. Только очень странно сначала делать бяку, а потом что-то требовать, ну да ладно. Вопрос: кто выдвигал и что требовал?
Предположим, что выдвигали именно те, кому приписывают теракт.

Тогда вопрос – если и так с экранов говорят, кто совершил теракт, а люди делают вывод, что это как-то связано с войной, то это признание мало изменит картину мира. Так зачем что-то скрывать… По-моему, нестыковочка.


Предположим, что взорвали одни, а приписали другим. Тогда вопрос – зачем же нужно вести такую сложную игру, зачем все телеканалы хором говорят одно и то же?


И если взят курс на сокрытие истинных причин взрыва, то почему бы замять дело? Почему бы не обвинить какого-то дачника с газовым баллоном? Отсюда вывод: вне зависимости от авторов теракта, нам назначили конкретного врага. Следовательно, кому-то нужно, чтобы был именно такой враг. И, следовательно, неважно, кто взорвал – экологические объединения, религиозные и анархические секты, люди без убеждений за деньги неизвестного происхождения – телевидение скажет, кого за это ненавидеть.

Есть предложение. Что скажут уважаемые участники Форума о том, какие изменения произвел данный теракт в головах людей вокруг них? Мне это интересно в плане анализа «кому выгодно», но так как круг общения достаточно ограничен, то репрезентативной выборки сам собрать не могу. Посодействуете?