Сказки про хомяка [ Наш ответ Ваксе и Бормору :) ]

"Ну что я такого сказал?" - думал Он. - "Ничего не понимаю... Может быть, не надо было шутить сразу так... И почему они разбегаются-то все? Что за люди! И звери не лучше... Нервные!" - он продолжал ворчать, глядя на своё отражение в ручье, на листья, плывущие вниз по течению, на кусочки коры и каких-то крошечных козявок и жучков. - "Уму не постижимо. Неужели этот мышь, или кто он там, мог подумать, что я его буду есть. Мда... Какая чушь... Неужели я похож на мелочное существо, чтобы есть такую мелюзгу... Мда... Но какова драконша! Красавица! " - он грустно вздохнул, принял человеческий облик, подобрал лукошко с грибами, посох, которые оставил под приручейной рябиной, и побрел в лесную чащу.

Хомяк и черные закорючки
Хомяк не любил писать письма. Впрочем, не любил он так же записывать свои мысли и маленькие рассказики, которые иногда находили приют в его лохматой голове, никогда не вел дневника и не писал книг... Хомяк не любил маленькие закорючки, при помощи которых все это нужно делать. Часто, лежа в ромашковом поле или уютно свернувшись комочком в замшелых корнях старого дуба, хомяк мечтал о том, как много он сумел бы рассказать, если бы не противные закорючки. "Если бы только можно было, махнув лапой, нарисовать картинку - и все, глядя на нее, понимали бы, что я имею ввиду... А противные закорючки - они все рассказывают наоборот, меняются местами, прячутся и разбегаются по сторонам, унося с собой смысл. А еще они предатели - убегают к другому, и он выстраивает их на свой лад..." И хомячок принимался чертить лапкой на земле или обрывках коры какие-то картинки, огорченно сопя и потирая лапкой нос... Он мечтал, что однажды кто-нибудь подарит ему настоящие краски. В маленьких полупрозрачных баночках они будут стоять на каминной полке или на полу, а счастливый хомячок, перемазанный разноцветными красками, будет макать в баночки свои лапки и рисовать на стекле свой мир, радостно посвистывая и пританцовывая на месте - три такта вправо, три такта влево... Но пока у хомяка есть только черные закорючки. И он с ними не дружит.

Хомяк и зеркала

У хомяка всегда были довольно странные отношения с зеркалами... Не то, чтобы он их не любил - скорее недолюбливал и побаивался. "Зеркала - это такие штуки," - частенько бормотал он себе под нос, - "от которых можно ожидать всяких неприятностей и неожиданностей..." Нет, вы ничего такого не подумайте. Большую часть времени, нехотя подходя к одному из зеркал в Доме на Болоте (которых, кстати, было немного), хомяк видел то, что видел - маленького рыжего пухлика со всклоченной, лохматой шерсткой, хитрым прищуром блестящих глазенок и любопытным курносым носом. Но иногда... Иногда зеркала показывали что-то совершенно странное. Как-то утром, полусонно бредя по дому с чашечкой ароматного кофе в лапах, хомяк уловил краем глаза в зеркале сердито сопящего бормотуна, пробирающегося через заросли кустарника. В другой раз, из отблеска на оконном стекле глянул на весело хохочущего хомяка одуванчиковый пушистик, весело помахивая лапкой. В дождь, или когда бывало очень одиноко, частенько смотрел на хомячка из-за темного стекла Он, с грустными глазами и мокрыми взъерошенными крыльями. А из лесных озерец или искрящихся луж, бывало, улыбалась хомяку Она, неслышно нашептывая свою песенку... Одно же зеркало в Доме на Болоте вообще было странным. Старый Петри как-то сказал, что зеркало это забыл в доме странствующий маг. Оно висело в кладовке, было покрыто пылью, с одного края его свисала паутина - но никто никогда не мыл его... Говорили, что зеркало это показывает голую правду - а кому же приятно на это смотреть - как будто подглядывать исподтишка... Вот если бы она была одетой или хотя бы прикрытой... А вот хомячка иногда что-то тянуло к этому зеркалу - единственному зеркалу из всех, которое ему нравилось. Уж он-то знал - нету там никакой голой правды. И одетой правды тоже там нету (и вообще, непонятно - кто такая эта самая правда и что ей делать в старом зеркале). Когда хомячок чувствовал в груди что-то такое, чего не мог объяснить словами - бывало оно и щемяще-грустным, и восторженным, и тоскливым - он потихоньку от всех заползал в пыльную каморку и, свернувшись на полу маленьким комочком, долго смотрел в старое зеркало... Ведь там, за тонким слоем амальгаммы, живу я. И мы болтаем с ним обо всем на свете - я и мой лучший друг, маленький хомяк...

Сундук со сказками
Старый, из темной древесины, окованный потемневшими от времени полосками меди сундучок с вычурными коваными замочками и петельками стоит на полу в пятне яркого полуденного света. Рядом сидит хомячок и, тихонько улыбаясь самому себе, смотрит на сундучок, поочередно щуря то правый, то левый глаз. Это целый ритуал - открывание сундука. На окне подрагивают головками и застенчиво улыбаются столь любимые хомяком ромашки, шевелит несмело занавеску легкий ветерок, любопытная белка заглядывает в распахнутое окно с ветки раскидистого дуба, замирают на миг в небе облака - и с тихим мелодичным скрипом откидывается крышка старого сундучка... Хомячок заглядывает внутрь, все еще жмуря один глаз, сдувает пыль, чихая и смешно морща нос, а потом начинает перебирать свои сокровища. Вот стопочка когда-то белоснежных, а теперь пожелтевших от времени и хрупких кружевных воспоминаний, перевязанная нежно-розовой шелковой ленточкой... Вот разноцветные камушки надежд - какие-то просто рассыпаны по дну сундучка, а какие-то сложены горкой в пластиковую бутылку со срезанным верхом. Вот серпантинные ленточки образов и идей - свитые аккуратными колечками или кучерявой воздушной кучей шуршащие в самом углу. Вот сухие кленовые листья ожиданий, источающие тонкий и чуть грустный аромат осени. Некоторые из них рассыпались в прах, оставив после себя лишь пятипалые скелеты и кучки трухи - а некоторые как будто собраны только вчера. Хомячок отпускает их в небо - и они медленно кружатся, задумчиво танцуя свой вечный осенний танец... Вот коробка старых детских страхов. Хомячок потряхивает ее, и слыша грохоток изнутри, довольно улыбается и ставит ее на место, не открывая. А вот фигурки страхов нынешних - злобно щурятся с самого дна. Хомячок бережно берет каждую фигурку, согревает ее в своих лапках, и подолгу смотрит ей в глаза, продолжая молчаливый спор. Потом ставит фигурку на место - и она ласково кивает ему на прощанье. Там и сям разбросаны по сундучку розовые лепестки настроений, грецкие скорлупки непрошенных слез и старые фантики фантазий. Когда-то хомячок собирал красочные, весело и таинственно шуршащие фантики, но теперь остались лишь самые любимые... Под крышкой свил свою паутину паук тревоги - но хомячок не прогоняет его. Лишь трогает лапкой серебряные нити и, наклонив голову набок, слушает их мелодичный перезвон... Потом достает из кармана маленькое, сшитое из плюша и набитое ватой хомячье сердечко и бережно прячет его на дно сундучка. Рядом складывает кучкой кубики сказок. Закрывает крышку - она мягко, почти без стука, опускается, щелкают кованые замочки, скрывая от глаз хомячьи сокровища. Сверху мягким покровом ложится тишина. А хомячок еще долго сидит на полу в сгущающихся сумерках летней ночи, слушая, как почти неслышно стучит в сундучке плюшевое сердце...

Сказка про фарфорового слоника
Жил да был на свете фарфоровый слоник. Жил он на каминной полке, в Доме на Болоте - уже очень давно. Считал он себя нужным и полезным - ведь всем известно, что фарфоровые слоники на каминной полке приносят счастье. Да так оно, наверное, и было - потому что все обитатели Дома на Болоте, насмотря на временные трудности и неурядицы, были на удивление счастливыми существами. Со слоника регулярно смахивали пыль ярким венчиком разноцветных перьев, иногда брали в руки полюбоваться - но всегда ставили обратно - на его, слоника, законное место - чуть левее старинного медного канделябра, возле статуэтки из полированного ротанга и россыпи жемчужных ракушек. Но однажды... Однажды слоника сняли с каминной полки, долго куда-то несли - а потом поставили на подоконник у настеж распахнутого окна. Слоник был вне себя от возмущения! Вместо прохладного полумрака гостинной в глаза бил яркий свет. Ветер шевелил занавеску - и она то и дело задевала фарфорового слоника, непривычно щекоча его спину и бока. А вид из окна! Какой возмутительно огромный, пестрый и шумный мир обрушился на слоника - ведь там, за окном, шумел лес, плыли по невозможно-голубому небу облака, стрекотали цикады, чивчирикали о чем-то птахи, шушукались белки, важно качали головками белые ромашки... Бедный, бедный слоник... Он зажмурился, закрыл по-плотнее уши и постарался отгородиться от всего этого назойливого мира...
- Почему ты плачешь?
Слоник приоткрыл один глаз, и начал озираться вокруг. В старом кресле возле открытого окна лежал, неловко вытянув лапки, хомяк с больными глазами.
- Чего ты плачешь, слоник?
"Странно, - подумал слоник, - разве я плачу?" И тут почувствовал, как по его фарфоровой щеке стекает, осталяя за собой влажный шершавый след, слезинка.
- Как необычно. Вот уж не думал, что фарфоровые слоники могут плакать... - задумчиво прошептал хомяк, согревая слоника в своих слабеньких лапках. - Ведь у них такая жизнь странная, у фарфоровых слоников. Они никогда не играют со мной и котенком в салки, не ходят встречать рассвет у реки, не плещутся в лужах. Наверное, они ужасные домоседы, эти слоники. И еще им, наверное, очень нравиться думать. Ведь они стоят все время с таким важным и задумчивым видом... Возможно, они знают ответы на все мои вопросы - ведь если все время думать, ответы непременно находятся, даже если вопросов еще нету. Воть только мне было бы трудно так - думать, думать, думать... Ведь так хочется иногда - просто лежать в ромашковом поле, раскинув в стороны лапки и здороваясь с облаками; просто брести в никуда с котомкой за плечами и путеводной звездой в ладошке; просто шептаться с ветром и травами; просто дремать, слушая сказку Старого Петри; просто быть...
"Так ведь и я, и я хочу - летать, брести, шептаться, дремать... Просто быть... Но как? Ведь фарфоровые слоники созданы для того, чтобы стоять на каминной полке и приносить счастье - больше они ничего не умеют... Да и хотят ли?" Еще две крупные слезинки скатились из глаз фарфорового слоника хомяку на ладошку.
А хомяк, задумчиво глядя в окно и приветливо кивая ромашкам, продолжал шептать:
- Наверное, из меня получился бы плохой фарфоровый слоник. Ведь я непременно слез бы с каминной полки - и отправился бы... Не знаю куда - но обязательно туда, где интересно, где я никогда еще не был. Где можно не думать, а просто - быть... Послушай, зря вы принесли сюда слоника - ему тут плохо, - внезапно сказал кому-то громко хомяк.
И слоник снова почувствовал, как его взяли на руки, долго несли - и вот он снова на своем привычном месте, в темном полумраке каминной полки. Он успокоенно вздохнул, высохли шершавые дорожки слез на щеках. Жизнь слоника снова стала привычной и правильной - он стоял на каминной полке и приносил счастье. И даже не вспоминал о хомяке и открытом окне. И это правильно... наверное.

Хомяк и крылья

Вы только не смейтесь... Но у хомяков иногда вырастают крылья. Не верите? А вы поднимите голову, вглядитесь в облака... Видите, воооооооон там - чуть левее большого мохнатого облака, резвиться и кувыркается в солнечных лучах... Ну вот, а вы не верили...
Хомяки летают не часто. Ведь крылья на пустом месте не вырастут. Для этого надо щепотку счастья, столовую ложку вдохновения, каплю надежды, горсточку силы... Когда всего этого у хомяка в достатке, он летает почти каждый вечер - то носится на перегонки с задиристыми воробьями, то важно парит над предзакатным морем вместе с чайками, то просто кувыркается в воздухе над ромашковым полем. Но бывает и так, что долгие дни, месяцы, а порою и годы пытается хомячок наскрести хоть мааааленькую щепоточку счастья, выжать хоть кроооооохотную капельку надежды. И когда ему это удается, он поднимается на вновь обретенных крыльях высоко-высоко - выше ромашек, выше воробьев, выше облаков и чаек - и отдается на волю ветра... И парит. Парит почти бесконечно - до тех пор, пока не станут полупрозрачными истончившиеся от ветра крылья и не позовет властно к себе земля... А потом долго сидит в одиночестве и молча смотрит вдаль. И думает. О чем? А я и не знаю...

Хомяк и самая главная истина

Осень, она ведь разная бывает. Кому-то дождливая, кому-то солнечная и теплая. Кому-то кружево пожелтевшей листвы, кому-то крики улетающих стай, кому-то серебро инея на тонких стеблях...
Хомяк топал по знакомой тропинке, задумчиво загребая лапками сухую листву. Солнышко ласково подмигивало ему сквозь кроны деревьев - и он смешно морщил в ответ мохнатый нос и жмурился. Эта часть леса особенно нравилась хомяку осенью. Почти не было в здешних местах подлеска, пожелтевшие листья словно покрывалом укрывали мягкий мох - и хомяку казалось, что пружинистая земля под его лапками - живая, что она вздыхает и шуршит, и шепчет что-то ласковое ему вслед. В правой лапке тащил хомячок маленькую корзиночку из лозы - ее сплел специально для хомяка Старый Петри. В корзиночку складывал хомяк шишки и жёлуди, каштаны в зеленых шипастых шубках и пульсирующе-яркие плоды спелого боярышника, яркие листья, кусочки мха и коры, горсти орехов и чуть скользких, насупленных крепышей-грибов. Зачем? А как иначе рассказать Дому на Болоте, что пришла осень? Он стал в последнее время недоверчив, старый Дом, не слушает больше стрекота суетливых белок, не верит протяжным стонам перелетных птиц, лишь щурит подслеповато ставнями щелки глаз и протяжно скрипит. Только хомяку и верит. Хомяку и осенним дарам леса...
Ну да ладно. Хомячок-то по-прежнему бредет задумчиво по тропинке - и все так же улыбается ему солнышко, ласково поглажывая рыжеватую шерстку. Этой тропинкой блуждал хомяка не раз, и знал каждый поворот ее, каждый изгиб. Но сегодня, свернув у замшелой груши в сторону пруда, хомяк, к своему удивлению, не увидел поваленой сосны и зарослей черничных кустов и вереска. Сегодня тропинка заканчивалась почему-то у подножия огромного валуна, поросшего мхом, зеленовато-желтым лишайником и камнеломкой. Казалось, камень врос в землю и обосновался в ней на веки вечные. Хомячок робко подошел и положил лапки на камень... Он был теплым! Шелковистым, теплым и чуть пульсирующим - казалось, что бьется где-то глубоко-глубоко мудрое каменное сердце... Поставив корзинку у подножия валуна, скользя лапками и усердно пыхтя, хомячок стал забираться на камень. А на самой верхушке, плоской, как ладошка, он улегся пузиком вниз, навострил ухи, закрыл глаза и стал слушать. И услышал. Из теплой, живой глубины доносился до хомячка гулкий голос древнего камня. Он пел песню, седую и вечную, как этот мир. Он рассказывал о далеких мирах и невиданных чудесах, о маленьких феях и величественных драконах, о голубом небе над ромашковой поляной и Старом Петри. Он спрашивал, хороша ли уродилась смородина в этом году и нравится ли хомячку крыжовенное варенье. Они долго беседовали - древний валун и маленький хомячок. А под конец камень спросил: "Хочешь, я открою тебе самую главную истину?" "Наверное, нет", - ответил хомячок и смешно наморщил нос. "Ведь главная истина - она у каждого своя. И если мне твоя не подойдет - что же я с ней буду делать? Она будет совсем несчастна - никому не нужная самая главная истина..."

Хомяк и Звездная Дорога
Уютным клубочком свернувшись в старом кресле, хомяк задумчиво смотрел через распахнутое окно, как по звездной тропе уходит в ночь Большая Одинокая Кошка... И внезапно подумалось хомячку: " А что, если это навсегда? И я больше никогда-никогда ее не увижу... Не поглажу ее мягкую шелковистую шерстку... Не прижмусь ласково к ее теплому боку... Не смогу сказать ей всего того, что так давно собирался... И про земляничную поляну в старом овраге, и про облака над ромашковым полем, и про нового друга Белку из Солнечной слободки, и про всякие хомякские мысли, которыми так хорошо делиться с Большой Одинокой Кошкой... И никогда больше не увижу, как смешно торчат кисточки на ее ухах; никогда не услышу, как ласково она мурлычет по вечерам, рассказывая сказки..." Хомячок грустно вздохнул и тревожно завозился... Ну не может быть так, чтобы уходя, Большая Одинокая Кошка уходила навсегда... Обязательно должен быть способ... выход... путь... И хомячок задумчиво посмотрел на бесконечную звездную дорогу, чуть слышно шелестящую в ночном небе... И где-то внутри он понял - если ступить на эту дорогу, она обязательно приведет к цели. И он снова сможет увидеть Большую Одинокую Кошку - и сможет даже бродить с ней вместе, и она будет рассказывать по вечерам занятные истории, задумчиво мурлыча... Но это дорога в один конец. По крайней мере, для хомячков...
Он положил мохнатую голову на лапки. Две маленькие слезинки скатились по щекам прямо на нос. Хомяк сердито слизнул их и пробормотал едва слышно: "Я буду просто надеяться, что она вернется..."

Это банально, друзья. Но не скупитесь на тепло души и заветные слова для тех, кто окружает вас - сегодня. Потому что завтра может случиться и так, что для того, чтобы сказать все, что вы не успели, вам придется отправится в очень далекий путь... слишком далекий.

Хомяк и носочки

Носочки - это очень важный предмет хомяковского быта. Всякий уважающий себя хомяк должен иметь, по крайней мере, пар 10 замечательных носочков. Разных, разумеется.
Во-первых, полосатые коротенькие носочки. Это - важный атрибут хомякости и квинтессенция хомячей мудрости. Только в уютной домашней норе щеголяет хомяка в полосатых носочках, ибо полосатые носочки - это главные хомякские носочки. У кого есть - тот понимает. В пестроте полосочек - вся жизнь, и хомЯки это знают...
Есть еще зеленые носочки. Тоже коротенькие. Цвета молодой листвы - если смотреть сквозь листик на солнце. Это носки для жизнерадостных бормоталок и веселых хомячих топталок - в пятую лунную ночь весны после равноденственного звездопада и первой ромашки. Вот именно тогда, после весенних топталок и начинается весна - а как же она начнется, если носочки не зеленые...
Есть носочки голубые. Небесно-голубые носочки с мягкой махровой пяточкой - чтобы не слишком сильно мять облака, когда карабкаешься с одной веселой тучки на другую. Носочки для небесных салок - так они называются...
Носочки серенькие. Серебристо-серенькие с тоненькой белой полосочкой наверху. Носочки для странствий. В этих носочках бродит хомяка по Дороге, которая ложиться под ноги то узкой лесной тропкой, то пыльной проселочной дорогой, заросшей по бокам лопухами и кипреем, то гладкой лентой асфальта, убегающей вдаль, а то и вымощенной булыжниками иль кирпичами мостовой. Никто не знает путей Дороги...
Черные носочки с махровой подошвой и черной же атласной ленточкой поверху. Звездные носочки - потому что в них хомяка ходит собирать упавшие с небушка звезды... Махровые пяточки скрадывают звук и хомяка тихо и неслышно - штоб никого не разбудить - ходит по свету и собирает упавшие звезды в свою маленькую плетеную корзиночкуу...
Носочки ярко-рыжие, длинные и с помпончиками. Это носочки для солнечных пятнашек, игр с котенком и вкусных маковых плюшек, съеденных под старой елкой. Носочки беззаботной радости они называются...
Носочки белые с ярко-желтыми пятнушками - это ромашковые носочки. В них - лежать на любимой ромашковой поляне и говорить с небом...
Красные носочки - носочки для храбрости. В них хомяка ходит бояться Пустоты и других неприятных вещей...
Носочки бордовые, совсем коротенькие, с рыжими искорками - для уютных посиделок у камина...
Носочки синие с разноцветными пальчиками - для пестрых красок и холста, штоб рисовать Радость...
Носочки цвета морской волны - штобы бродить по седым и мудрым дюнам, собирать ракушки и немного грустить...
Носочки розовые - штобы греть нос в чьих-то теплых и нежных ладошках...
Носочки фиолетовые - штобы думать о важном...
Носочки в тонкую клеточку - штоб рисовать нолики...
Носочки... Теперь вы понимаете, да? Как важно, штобы у хомяки было вдосталь носочков...

Хомяк и большая коробка

Хомячок, сосредоточенно сопя и пыхтя, выволок из кладовки огромную картонную коробку, и забавно переставляя задом наперед мохнатые лапки, потащил ее в гостинную, отдуваясь и сердито ворча что-то себе под нос.
Разместив коробку на пестром коврике напротив жарко натопленного камина, хомяк сдул с крышки толстый слой пыли, пару раз забавно чихнул, плюхнулся на попу, на секундочку прикрыл глазюки - и сдернул крышку... Потом, затаив дыхание, запустил обе маленькие лапки внутрь...
А там... Широкие золотистые гирлянды волшебных снов, мягкие и пушистые, длиннющие - окутывают хомячка с лап до головы - так, что только смешнючий розовый нос торчит наружу. "Эти развесим на потолке - как раз хватит", - бормочет под нос хомяк. Потом достает маленькие - просто совсем крошечные - пряничные домики, елочки и снеговичков - каждый заботливо завернут в промасленную бумагу и перетянут шелковым шнурком. "Этих развесим на ёлочке возле порога - для синичек, как в прошлом году... И воробьи прилетят - уж я-то знаю этих маленьких наглецов..." Затем - маленькие искрящиеся шарики - пронзительно-рыжие, полупрозрачные и теплые - прошлогодний подарок солнечных зайчиков... "Эти повесим на окошко - и тогда его будет видно из леса даже темной ночью - и никто не заблудится..." Следом - сплетенные из соломы звездочки - большие, почти с хомякину ладошку размером. "Повесим над столом - и будет как будто звездное небо..." А потом... с самого дна коробки зачерпнул хомячок полную горсть ярких невесомых блесток, задорно хихикнул и... подкинул их вверх! А затем закружился радостно и самозабвенно под тихую, неслышную мелодию теплого снега... который все шел, и шел, и шел... И даже за окном - падал и падал белый, пушистый, удивительно теплый снег...

Сказка про мандаринки

"Жили-были на свете..."
Не, не так. "Давным-давно, в очень далеком королевстве..." Не, совсем не так...
Хомяк огорченно вздохнул, и зачеркал черные закорючки. Сказка не сочинялась. За окном тоскливо капал серый дождь, завывал сердито ветер в водосточных трубах, тихо шуршала за потолочными балками промозглая тишина. Пахло сыростью и немного грибами. В доме было холодно и темно. И совсем одиноко - все разъехались на Рождество по друзьям да по родственникам, а хомяк остался сторожить Дом на Болоте, караулить тишину, и ждать Большую Одинокую Кошку, которая давно уже не появлялась... Он собирался провести время с толком - прибраться в комнатах, перебрать картошку в погребе, разобрать завалы всяких ненужных вещей в чулане - и написать кучу сказок... Но сказки не писались. Уже и чулан разобран, и мыши в подвали с удовольствием грызут самую лучшую картошку, и в комнатах почти порядок... ну ладно, не совсем порядок - ну так что ж с того? А сказки все не пишутся...
Хомяк удрученно вздохнул, отложил карандашик и свернулся уютным клубочком на подоконнике. За окном по-прежнему сердился бородатый ветер и виновато хлюпал лужами унылый дождь... "Зима в этом году не задалась" - подумал хомяк. "Сказки не зреют, и яблочный пирог никто не печет... Эх..." И хомячок, убаюканный сердитым ветром, незаметно заснул...
И приснилась ему Большая Одинокая Кошка. Она улыбнулась хомячку, нежно чмокнула его в нос и подарила ему три спелых мандаринки... Хомяк радостно зашуршал лапами и стал чистить мандаринки. Не-не, спасибо он тоже сказал. А потом ободрал с мандаринок шкурки, разделил их на дольки - и стал лопать, вкусно причмокивая. Первая долька... И в голове у хомяка запела первая сказка: "Под стрым дубом у костра три воина сидели, И вспоминали времена, когда от старой ели Дорога воинов звала к родимому порогу..." Вторая долька... И послышалось вкрадчивое: "Темной ночью, когда даже тени спят, тревожно вздрагивая в тишине, Он не дремлет... Мягкой поступью своих огромных лап..." Третья долка... И быстрым перезвоном колокольчиков: "Когда по утрам маленькие одуванчики открывали свои пушистые глазки, первым делом они видели..." Четвертая долька... Пятая... Шестая... Седьмая... Мандаринки были большие, и в каждой - много долек...
"Как здорово" - подумал хомячок сонно - "что есть Большая Одинокая Кошка, которая знает, где растут волшебные мандаринки..."
Большая Одинокая Кошка нежно усмехнулась, укрыла поплотнее пледом в клеточку уснувшего на подоконнике хомячка, и задорно хихикнув, чуть слышно прошептала: "А ведь есть же еще утки-мандаринки... Надо будет попробовать, какие из них получаются сказки..."

Хомяк и розовый поросенок

-... А далеко-далеко, за высокими заснеженными горами, лежит страна Розовых Поросёнков. И живут там замечательные розовые поросёнки - и у каждого есть розовый хвостик крючком, розовые ушки и восхитииииительный розовый пятачок. На ножках у поросёнков аккуратные копытца, а на шее повязаны бантики - у девочек розовые, а у мальчиков голубые... - старушка мечтательно прикрыла глаза, и, неуверенно перебирая спицы в узловатых морщинистых руках, погрузилась в грезы о розовых поросятах.
Хомяк и его друг, рыжий котенок, недоуменно переглянулись и весело захихикали. Котенок, дернув хвостом с кисточкой на конце, глазами показал хомяку на большое окно, за которым светило совершенно замечательное зимнее солнце - и искрились в лучах этого солнца абсолютно восхитительные, никем еще не тронутые сугробы. Весело перемигиваясь, и стараясь не шуметь, друзья на цыпочках стали выбираться из комнаты, краем ухом ловя затихающее старушкино бормотание:
-... а в корытцах у них сладкая вата, изюм и восхитииииииииительные сливочные ириски - ведь поросёнки страаааашные сладкоежки. А когда раз в 12 лет в стране Розовых Поросёнков наступает зима....
Дальше они уже ничего не слышали. Замотавшись в мягкие шарфы и нацепив связанные Ладой варюшки, хомяк и котенок выбежали во двор и со всего размаху плюхнулись в самый большой, самый пушистый и искристый сугроб.
- Снежного хомяка! Лепим хомовика с носом из сладкой плюшки! - хомяк нетерпеливо подпрыгивал в самом центре сугроба, разбрасывая вокруг пушистые снежные брызги.
- Неее... Давай крепость - а потом позовем солнечного тигренка - и будем играть в Большие Плюшечные Войны - я видел как Старый Петри ставил противень в печь, сегодня будут плюшки с корицей!!! - котенок довольно облизнулся.
Хомяк подумал, но рассудив, что плюшек им и так дадут, предложил:
- А может Ледяную птицу сделаем? Помнишь, как в прошлом году - ух, как она летала! До самой Звездной Дороги...
-Дааааааааааа, - котенок сморщил нос и завозился в сугробе. - Только потом Большая Одинокая Кошка больно шлепала по попе... Тебе-то ничего - у тебя вон попа какая мохнатая - и не больно - а мне прям по хвосту попало... - и котенок на миг погрустнел, вспомнив миг прошлогоднего позора.
- А знаешь чиво... - хомячок задумчиво потер лапкой нос и посмотрел за плетень, - А пойдем в лес! Поиграем с белками в салки - и, может, встретим Снежного Пухусика - они как раз в такую погоду любят греться на лесных полянках... Помнишь, мы видели одного за два дня до Рождества - ну, он еще слопал наши мандаринки, а потом долго играл нам на свирели...
- Агааааа... Жаль, что Пухусики летом спят - никто так не умеет петь лесные песни, как они... Пошли!
Весело кувыркаясь и толкаясь, они выкарабкались из сугроба, перелезли через чуть покосившийся плетень - и уж совсем было изготовились наперегонки припустить к лесной опушке - как вдруг хомяк заметил странный сугроб под большим дубом у самого края тропинки. Движимый любопытством (ох уж это неугомонное любопытство, сколько раз хомячок попадал из-за него впросак), хомяк подошел к сугробу... и сунул нос в самую середину! А потом отскочил и удивленно заморгал, стряхивая лапками снег и недоверчиво покачивая мохнатой головёнкой. Верный котенок был тут как тут!
- Чего там? Чего там такое, хомяк? - настойчиво тормошил он лапкой своего друга и нетерпеливо топтался с лапы на лапу. - Ну хомяяяяяяяяякаааааа, ну скажииииииии...
- Ты знаешь, пушистый... По-моему, там спит поросенок... - все еще недоверчиво качая головой, пробормотал хомяк - и стал раскапывать лапками снег. Котенок, недоуменно дернув кончиком хвоста, пустил в ход все четыре когтистые лапы.
И действительно, скоро совершенно явственно стало видно, что под слоем снега, свернувшись плотным комочком и спрятав пятачок в ладошках, спит поросенок... Но какой! - совершенно грязный - и абсолютно, невероятно, невозможно шерстяной - как лучшие альпаки Старого Петри, из шерсти которых получаются такие замечательные шарфы и варюшки... Все еще недоуменно переглядываясь, друзья принялись тормошить странного поросенка, а потом поволокли его, сонного и растерянного, к дому - Дому на Болоте...
Уже поздно вечером, по самый розовый пятачок укутанный в теплый плед в шотландскую клеточку, обласканный и отмытый заботливыми руками Лады, Совершенно Шерстяной Розовый Поросенок рассказывал им свою грустную историю...
- В стране Розовых Поросёнков зима действительно наступает лишь раз в 12 лет...
Хомяк и котенок, затаив дыхание, восхищенно покосились на старую Агату, которая по-прежнему сидела в своем скрипучем кресле-качалке и, загадочно улыбаясь, перебирала узловатыми пальцами спицы, что-то бормоча себе под нос...
- Это очень суровая и холодная зима - и чтобы пережить ее, поросёнки вынуждены искать новый дом. Именно поэтому и говорят, что наступил Год поросёнка - это значит, жди поросёнка в гости... И все ждут - маленьких, упитанных, розовых поросёнков, с хвостиками крючком, розовыми ушками, маленькими пятачками, аккуратными копытцами и бантиками на шее - розовыми у девочек и голубыми у мальчиков... А я... Я совсем неправильный поросёнок - какой-то мохнатый, и не то чтобы розовый - а с каким-то рыжеватым оттенком... И бантика у меня нету... - поросёнок всхлипнул и осторожно смахнул копытцем слезки. - Меня никто не пустил на порог - и я все шел, шел, и шел... И так устал, что решил отдохнуть немножко под старым дубом - и не заметил, как заснул...
Старый Петри озабоченно покачал головой, шевеля кочергой поленья в камине - чтоб давали больше тепла. Мыслимое ли дело - спать зимой, в лесу!... Но по обыкновению своему он ничего не сказал - лишь улыбнулся с хитринкой в глазах хомяку и котенку - нашли ведь, сорванцы, раскопали - и все теперь хорошо...
А потом были горячие сладкие плюшки с корицей - и одна, специально для хомяка, с маковыми зернушками... И теплое молоко, и тихий треск сучьев, и вечерняя сказка у камина... А уж совсем поздно, когда Лада пела колыбельную своей маленькой дочурке, а котенок, свернувшись уютным клубком, сонно зевал и муркал на коленях у Старого Петри, хомяк подошел украдкой к поросёнку, положил свою теплую лапку ему на плечо, и ласково прижавшись к шерстяному поросёнкиному боку, зашептал:
- Ну и что, что ты не такой, как все... Разве важно, есть ли у тебя бантик - когда ты такой теплый, и настоящий... И очень даже розовый - подумаешь, что с рыжинкой... Котенок вон - совсем рыжий - и ничего... мы его и таким любим. И тебя любим... А еще... теперь у нас тоже будет самый настоящий - Год Розового Поросенка...

Про хомяка и сказки...
"Интересно, откуда же все-таки они берутся - сказки?..." - бормотал хомячок себе под нос, топая по тропинке к дому. Он слегка косолапил, загребая лапами пыль - но не замечал этого, погруженный в свои мысли. В лапах он бережно нес большую пузатую банку одуванчикового варенья - пани Вербена всегда тепло относилась к хомячку, и щедро наделяла его вареньем и сладкими маковыми плюшками, когда он заглядывал в гости.
"Нет, ну все-таки... Это же очень интересно... Может быть, где-то есть большоооооой старый сундук - и сказки сложены в нем аккуратной стопочкой? Хотя нет - им было бы очень скучно в сундуке... А может - дупло? Как в большом старом дубе возле нашего плетня... И сказки живут там. На зиму они уютно закапываются в прошлогоднюю труху и листья на дне дупла - и сладко спят. А весной просыпаются и начинают танцевать на ветках вместе с зимними светлячками... А потом зимние светлячки уходят - а сказки остаются... Да... Но я никогда не видел танцующих сказок... Аааааааааа, знаю! Сказки - это маленькие белоснежные тучки. Они летают себе по небу, играются с ветром и нежно ластятся к старому мудрому солнцу - как котята в коробке Старого Петри. А иногда они спускаются пониже, зглядывают в наше распахнутое окно - и Старый Петри ловит их за маленькие пушистые хвостики, и рассказывает нам - а потом отпускает... Интересно, а у меня получится? Надо попробовать!"
Эта идея так увлекла хомячка, что он решил немедленно проверить, получится ли у него поймать за пушистый хвостик какую-нибудь, хоть самую маленькую сказочку. Он свернул с тропинки, прошелестел лапами в густой траве, пыхтя, вскарабкался на холм - и остановился в растерянности... Небо было абсолютно, совершенно безоблачным. Красивого, глубокого василькового цвета, бескрайнее и свободное... Но безоблачное.
"Вот так всегда", - сердито пробубнил хомячок. "Только придет в голову какая-нибудь ценная мысля - и вот, на тебе..." Сердито сопя, пыхтя и горестно вздыхая, он спустился осторожно с холма, бережно прижимая к пузику банку с вареньем - и поспешно засеменил к дому...
Там его уже ждал рыжий котенок с кисточкой на хвосте, весело посвистывал закипающий чайник, Лада расставляла на столе любимые чайные чашки - с большими ромашками; Старый Петри, задумчиво причмокивая губами, доставал с полок пахучие травки - мяту, полынь, липовый цвет и душистый пятлик... Близился вечер. Большая Одинокая Кошка, распушив хвост, сидела на подоконнике широко распахнутого кухоного окна и смотрела на первые торопливые звездочки, которые смущенно кивали друг другу на еще не успевшем потемнеть небе... Близился вечер. Еще один теплый вечер - который был бы совсем другим без хомяка и пузатой банки с одуванчиковым вареньем...

Шел очаровательный хомячок по дорожке, прижимая к пузику банку со сказочным одуванчиковым вареньем.

Сердито сопя, и горестно вздыхая он осторожно спустился с холма и поспешно засеменил к дому.

С уютной ветки дерева, растущего на холме вослед милому хомяке светила глазами Багирра.

"Сказки живут в разных Временах. Бывают сказки из прошлого, бывают - о настоящем, а бывают сказки - гостьи из будущего. Какую сказку хотел поймать хомяка?"

Багира перевела взгляд на небо. Небо было было бескрайнее и свободное, изумительного глубокого таинственного цвета. В таинственной глубине была - сказка.

И она явилась для хомяки. И она не была похожа на пушистое облачко. А на что она была похожа может рассказать только хомяка.

Багира решила подождать когда хомяка еще раз прийдет встречать свою сказку на холм. Ведь если у него не будет банки варенья, которая звала хомяку к уютному чаепитию, то ...



Сообщение отредактировал(а) Странница - 1.06.2007 - 15:13

Недолго пришлось ожидать хомяку.

Хомяка после вечернего, упоительно вкусного, чая решила еще разок погулять по своей сказочной стране.

Когда милая хомяка пришла на холм Багира от удовольствия истаяла в нежное белое облачко.

Грустная хомяка заметила его и помахала ладошкой.

Сказка продолжается.

Но это не про Синтон.