Посмотрел я сегодня русский фильм под названием "Аврора". Сюжет фильма прост как мычание.
Девочка по имени Аврора, сирота, живет в детдоме. Она мечтает танцевать балет, ее кумиром является знаменитый балерон и балетмейстер, которого играет Харатьян. Детдом расположен в Припяти, под Чернобылем. Девочка дружит с крупным лысым пожарным, который работает в дежурным расчета на станции. Такая вот трогательная завязка.
Взрыв. Девочка получает дозу радиации, практически несовместимую с жизнью, т. к. была неподалеку. Ее отправляют в больницу в Америке, где она встречается со своим кумиром. Естественно в конце она умирает, а Харатьян, сбрив бороду, по ее указке, ставит балет "Спящая красавица", в котором танцуют только дети. Обрыдаться.
Катастрофа в Чернобыле - это страшная трагедия. Это сотни человеческих судеб просто сброшенных в помойку. Социальный, государственный брак. Мало кто сейчас помнит, что творилось тогда на выезде из города уже спустя трое суток после аварии. С людей срывали вещи, выгребали драгоценности (металлически предметы фонят сильнее всего). Бросали в канавы, то чем они больше всего дорожили. А толстый прапор кладет в контейнер отобранное золотишко со словами: "Хе-хе, почистим, будет ничего."
Кого-то стреляли прямо в оврагах, выдавливали глаза в переполненных автобусах. А в это время пожарные, военные, добровольцы разгребали, тушили, заливаливали бетоном радиоактивный пожар и гибли. Гибли прямо во время работы, по вечерам на койках, и даже техники, обслуживающие пожарные вертолеты получали во время заправки смертельную дозу. Дезактивация людей и транспорта почти не велась. Не было времени, не было препаратов. Многие знали что умрут. Суматоха, молчаливый героизм, потный, украшенный ватно-марлевой повязкой кошмар.
Но всего этого мы в фильме "Аврора" не увидим. Это фильм не о чернобыльской трагедии. Это фильм о красивой, прилизанной смерти одного человека. Тысячи смертей остались за кадром. Даже намека нет. А вот сцена, где Аврора плачет в кадр пять минут есть. Ей остригли волосы и она плачет. Там вообще тема острижения волос где-то 8-10 минут. Она гладит лысый череп, он сидит на койке, ее сажают в кресло стричься, он идет, ее стригут, он танцует, последняя прядь, он думает. Все под трагическую музыку. И дальше она плачет. Плачет минуту, две, три.
Мне захотелось кричать: "Что ж вы делаете? Прекратите давить из меня слезу, режиссеры растак вас и растуды! Это не та трагедия! Трагедия осталась там!!! О ней скажите!" Но нет, вместо этого из меня дешевыми кинематографическими способами давили слезу. Плачет Аврора, танцует Харатьян со "своей беременной подругой": он к ней после общения с Авророй вернулся, плачет зал во время премьеры: труппа поклонилась и показывают видеозапись танцующей, по сюжету уже покойной, девочкой. Плачет наш балерон, глядя на подсвеченный фонтан и входа в театр. Все плачут, и кажется что у меня по монитору тоже бежит трогательная слеза.
А я не понимаю. Не понимаю в чем трагедия. Дородная баба, еще вчера сажавшая на грядке помидор, повязав пышную рыжую шевелюру ситцем, сегодня сидит в на больничной койке. В руках у нее клок рыжих волос, и волосы покрывают одеяло, серую от частых стирок простынь, глаза ввалились. И рядом еще сорок палат и сидят на таких же койках бабы и мужики и у каждого в руках клок волос, серых, черных, рыжих, седых. Это трагедия.
А не девочка прижимающая к груди атласные пуанты с фирменным вензелем, чистые палаты и ласковое лицо Харатьяна.
В общем смотрите "Аврору". Современный русский кинематограф, как он есть.
|
