У Ежи был один кумир. Это был Петруччо. Остальные как-то не стали для него кумирами почему-то. Остальные как-то не стали. Вот и все. Почему-то. Ежи носился с Петруччо, только о нем одном говорил. О чем бы ни говорил, всегда говорил о Петруччо. Даже во сне говорил о Петруччо. Вешал его портреты на стенку. И на потолок вешать пытался, но было неудобно. Потому что потолок высоко – а Ежи маленький. Крошечный совсем. А Петруччо большой. Гигант мысли и духа. Ежи его слова цитировал. Когда говорил, старался ввернуть цитату из Петруччо. К месту или не к месту. Не к месту тоже. Он, можно сказать, только словами Петруччо говорил. Старался подражать ему. Сделал такую же прическу, как у Петруччо. Носил такую же одежду. Подражал походке. Ходил как Петруччо. Интересовался его вкусами. Вырезал из газет статьи о Петруччо и подшивал их в папочку. Он завел специальную папку. В нее он складывал вырезки из газет. Эту папку он просматривал регулярно. Смотрел по телевизору интервью с Петруччо. Он очень расстраивался, когда пропускал передачу о Петруччо. Бывало, пропустит передачу, сидит, плачет. Очень расстраивался. Потом стал совсем как Петруччо. Так же смотрит, так же улыбается. Так же думает. И выглядит так же. Даже лучше выглядит, чем Петруччо. Его стали узнавать на улицах. Он решил взять себе псевдоним. Сначала хотел взять псевдоним Петруччо. Но передумал. И взял псевдоним Ежи.
|