Активный долгожитель
Группа: Гроссмейстеры
Профиль
Отзывы: Гроссмейстер обсуждений
[+260 | -0 | 1519]
|
Какая мрачная книга! Она работает как мощный пылесос – затягивает внутрь себя, в эту мрачную обстановку, в эту атмосферу повальной слежки и абсолютной несвободы, где запрещено делать по-своему и думать иначе, где ты обязан чувствовать то, что тебе скажут и тогда, когда это будет предписано. Это мир бессилия и обреченности.
Я представила себя в этом мире на месте главного героя Уинстона, так сказать, в его теле.
Да, внешние условия ужасны. Но внутренее состояние Уинстона еще хуже.
...Уинстону предстояло одолеть семь маршей [по лестнице]; ему шел сороковой год, над щиколоткой у него была варикозная язва: он поднимался медленно и несколько раз останавливался передохнуть...
...Он взял с полки бутылку бесцветной жидкости с простой белой этикеткой "Джин Победа". Запах у джина был противный, маслянистый, как у китайской рисовой водки. Уинстон налил почти полную чашку, собрался с духом и проглотил, как лекарство.
Лицо у него сразу покраснело, а из глаз дотекли слезы. Напиток был похож на азотную кислоту; мало того: после глотка ощущение было такое, будто тебя огрели по спине резиновой дубинкой...
...Можно дойти за ней до какого-нибудь тихого места, а там проломить ей череп булыжником. Стеклянное пресс-папье тоже сгодится. оно тяжелое. Но он сразу отбросил этот план: невыносима была даже мысль о том, чтобы совершить физическое усилие. Нет сил бежать, нет сил ударять. Вдобавок девица молодая и крепкая, будет защищаться. Потом он подумал, что надо сейчас же пойти в общественный центр и пробыть там до закрытия - обеспечить себе хотя бы частичное алиби. Но и это невозможно. Им овладела смертельная вялость. Хотелось одного: вернуться к себе в квартиру и ничего не делать...
...Им овладела смертельная вялость...
...До сих пор он стыдился своего бледного, хилого тела, синих вен на икрах, красного пятна над щиколоткой...
...От усталости Уинстон превратился в студень...
В таком состоянии при любом строе и в любых условиях будет совсем-совсем невесело. Какая тюрьма сравниться с тюрьмой дряблого тела? Какая диктарура сильней, чем диктатура требующего ненасытного и нечем неудовлетворимого тела? Вроде бы руки и ноги на месте, а пройти быстрой энергичной походкой нет возможности, поднять тяжесть – запрет внутренний, побежать – табу, вдохнуть полной грудью – нельзя. Вялое тело – на уровне ощущений убогая жизнь, ум, возомнивший себя хозяином над телом.
Поэтому совершенно естественно, что Уинстон начинает сомневаться в реальности всего происходящего. Он думает, что свобода – это возможность сказать, что дважды два – четыре. Но его беда в том, что он сам сомневается в том, что это так.
Он взял детскую книжку по истории и посмотрел на фронтиспис с портретом Старшего Брата. Его встретил гипнотический взгляд. Словно какая-то исполинская сила давила на тебя - проникала в череп, трамбовала мозг, страхом вышибала из тебя твои убеждения, принуждала не верить собственным органам чувств. В конце концов партия объявит,чдто дважды два - пять, и придется в это верить. Рано или поздно она издаст такой указ, к этому неизбежно ведет логика ее власти. Ее философия молчаливо отрицает не только верность твоих восприятий, но и само существование внешнего мира. Ересь из ересей - здравый смысл. И ужасно не то, что тебя убьют за противоположное мнение, а то, что они, может быть, нравы. В самом деле, откуда мы знаем, что дважды два - четыре? Или что существует сила тяжести. Или что прошлое нельзя изменить.
Действительно, откуда ему знать? Умом эти вопросы не решаются, а точнее могут быть решены любым способом. Разум – только часть человеческой личности. Разросшийся ум при хилом теле – это сомнения в реальности происходящего, это отрицание самого себя, самоотрицание. Ум может выдумать всё что угодно, а также передумать, переписать, изменить. Это инструмент, который работает вот таким образом, имеет свою область применения, возможности ума ограничены. Умом не возможно ощутить приятную усталость в мышцах, ум не может почувствовать наполнение легких ледяным морозным воздухом, он не может заменить очарование при взгляде на красивого человека, изящное движение.
Что бы я делала на месте Уинстона? Я бы запретила себе вялость. Вялость запрещена! Я бы «оживляла» своё тело, наполняла его энергией.
Сильный бодрый энергичный человек даже в таких условиях – и особенно в таких условиях - будет рассуждать по-другому, и думать иначе, и - скорее всего – о других вещах.
|
Джордж Оруэлл "1984" [ Антиутопия ]
Психологос
Правила
Портал
Помощь
Поиск
Участники
Отзывы
Календарь
Журналы
Страницы:
(3) [1] 2 3 все